Живу опять в футляре тёмном
Живу опять в футляре тёмном,
Но вижу, слышу, как все
лгут.
Быть может я ещё смогу
Открыто выступить и встать?
Сейчас приходится мне лгать,
Без дел слоняться, хлеб
искать,
С чинушками
опять общаться,
Кому, по сути, грош цена,
И говорить, и улыбаться...
Нет, жить так не желаю я -
Подобна жизнь похоронам
Так удушающе
погана.
Осквернены в ней стены храма
-
Ходили все здесь в сапогах,
В моих вещах они копались,
Страницы книг они кромсали,
Быть может и в моей постели
спали?
Что там забыли, потеряли?
Исчезло чувство чистоты
В квартире-складе пропылённом.
Как будто вторглися в мечты,
И их сожгли
Одной лишь мыслью осквернённой.
Что говорить про прошлое
быльё,
Акрополи и склепы в Стрельнях?
Первоначальные все
погребенья
Установить смогли
Лишь по бумагам из архивов
бренных.
Останкам же другие имена
всем дали
И подле склепов прописали.
Других скелетов вовсе нет -
Всё размели, пропал их след.
Кому умéршие мешали,
Лишили сна и у кого покой
украли?
На склепе осквернённом,
проржавелом
Виднеется лишь одинокий
шлем,
И силуэты лилий ржаво-белых,
Тех, выбитых на стенах
проржавелых
Истории, с тоской глядящей
вслед.
Стрельня, кладбища/акрополь,
Тасия Мейерхольд