Римские каникулы
август, 1989
Практически за неделю до вылета в Москву, а потом в Рим для участия в Международном Териологическом Конгрессе, Анну сбила машина. На остановке. В тот самый момент, когда она выходила на тротуар из задней двери троллейбуса. Удар пришёлся, кажется, на бок. Анна только помнила, как со свистом она пролетела почти в десятке сантиметров от столба, установленного на остановке на углу улицы Шевченко и проспекта Ленина. Просто у таксиста отказали тормоза, и он со всего наката въехал на остановку. Болело всё - начиная от живота и внутренних органов, кончая конечностями. При ударе и падении она растянула и сильно ушибла обе ноги и обе руки. К счастью, тогда обошлось без переломов. Кроме того, при полёте от столкновения с машиной она, кажется, получила скрытое сотрясение мозга. Перепуганный водитель такси и его жена, которые собирались за строительными материалами на базар, вместо базара повезли её в трампункт 12-ой городской больницы. Там ей сделали рентгеновские снимки, взяли анализы, обработали ссадины, ушибы, растяжения и вывихи и посоветовали напиться крепкого чая и как следует отлежаться. Что собственно она и попыталась сделать, едва добралась до своей новой полуторной квартиры в Таугуле-2, выделенной ей, как молодому специалисту, от Академии Наук Казахской ССР. В эту квартиру она переехала, буквально на днях, из Общежития-гостиницы Аспирантов, с ул. Джамбула 175. В квартире ничего не было. Ничего, кроме стопок книг, раскладушки и многочисленных ящиков от посылок, которые ей раньше периодически присылала в Алма-Ату её мама. Газ не подключили. Телефона не было. Анна тогда пила одну только воду. Водитель отмазался. Впрочем, Анне было не до того. В Институте, где она работала, ей отказались оплатить выписанный сразу на две недели больничный, и Анна просто взяла дни в счёт своего, припасённого специально для Италии, отпуска. И в таком потрёпанном состоянии она уже через три дня летела в Москву.
...
Из Москвы Анна собиралась лететь в Рим, где должен был состояться Международный Териологический Конгресс, напрямую, тогда как практически все члены советской делегации летели в Рим через Милан. В Милан Анне лететь было почему-то нельзя. Во всяком случае об этом как-то обмолвилась её бабушка, дескать, "нам Милан и Ла Скала заказаны, а вот Рим - пожалуйста". Потом об этом она узнала и от своей мамы, когда ей предложили на выбор туристическую путёвку в Италию с посещением Рима и Милана или туристическую путёвку в Индию. Мама выбрала поездку в Индию, хотя ей очень хотелось съездить в Италию. Как выяснилось, всё было сделано для того, чтобы она прошла полное медицинское обследование.
Шёл 1986г. Маме Анны в то время было 48 лет. Оказалось, что она была беременна третьим ребёнком. В Женской консультации её убедили, что у неё рак матки и прооперировали - сделали полный аборт, т.е. вырезали всё, вместе с нормальным жизнеспособным, уже неабортируемым зародышем мужского пола. Другими словами, совершили профессиональное убийство. Об этом мама узнала после операции. Случайно увидела результаты анализов, потом обмолвилась акушерка, а уже затем маме во "всех подробностях" рассказали "добрые люди". Да, мог родиться мальчик. Мама была сильным и мужественным человеком, лидером и заводилой во всём. Она выдержала, несмотря на то, что после операции у неё пошли резкие гормональные сдвиги. Да, ещё во время операции нигде не могли достать донорской крови. Была суматоха. Потом где-то достали. Где? Мама не знала. Отца она просила Анне не звонить. Летом того же года мама приехала в г.Алма-Ату, как раз ко дню рождению дочери, специально, убедив её не приезжать в г.Краснодар самой. Тогда мама многое ей рассказала. Она то и дело повторяла: "Как хорошо, что ты здесь. Теперь одна надежда на тебя. Будь осторожна."
Мама умерла на следующий год - 21-го января 1987г., в день смерти Ленина. Точнее, ей помогли это сделать во время операции на головном мозге, без которой вполне можно было обойтись. Анна только что вернулась из Краснодара, в котором она была около полумесяца, в Алма-Ату. Оказалось, что в это время отец, без её согласия, подписал разрешение на операцию. По телефону он что-то всё время говорил Анне про повторную ангиоскопию и пункцию, которые сделали ещё при Анне. На самом деле это была операция. Несколько дней после неё, как рассказывал потом отец, мама жила на одних снотворных. В сознание она почти не приходила. Перед смертью говорила практически на одном немецком языке, хотя в школе преподавала английской. На родном русском она едва слышно смогла произнести дежурившим у её постели друзьям "Главное, ребята, сердцем не стареть." Строчки из песни. Это были её последние слова.
Анну вызвали телеграммой уже на похороны. "Что мама говорила по-немецки?" - спросила она после похорон отца. "Что вы со мной сделали? Я пришла к вам своими ногами" - ответил тот и заплакал, во всём обвиняя себя. Больше на похороны Анна не ездила и не ходила. Кто-кто, а она-то знала, как могла спасти самого дорогого и близкого ей человека - маму, от рака головного мозга. Наследственного? Приобретённого, постчернобыльского? Знала. Правда не тогда, а теперь. При помощи средств народной медицины. Начиная с 1985г.? Позже? Сестра? А что сестра? Она была и остаётся сторонницей традиционной медицины. Впрочем, не только она.
...
...
Итак, предстоял Рим. Перед поездками куда бы то ни было Анна обычно тщательно готовилась - читала книги, собирала необходимую информацию о стране и городах, в которых ей предстояло побывать, делала выписки и даже калькировала карты. Рим, в этом отношении, не был исключением. Наоборот. Перед поездкой ей удалось отыскать подробный старинный справочник-путеводитель русского путешественника, в котором указывалось буквально всё - вплоть до планов музеев, церквей, картинных галерей старого города, в котором всякий раз приводился список всех находящихся в той или иной комнате картин или музейных экспонатов. В то время с ксероксами были проблемы, поэтому Анна практически всю эту книгу отсняла на кальку. По приезду в Рим старый город она уже знала как свои пять пальцев и могла без запинки рассказать, где и какие можно увидеть картины, фрески, церкви, площади и фонтаны и как до тех или иных достопримечательностей легче добраться.
...
...
Летела Анна, как всегда, с приключениями и, как всегда, почти без копейки в кармане. Немногочисленные рубли она в суматохе оставила в Москве, в камере хранения гостиницы. В то время на каждого выезжающего из Советского Союза в служебную командировку за границу выписывался паспорт и выдавались суточные. Заграничный служебный Паспорт ей принесли прямо в больницу им. Склифосовского. Да. Это был Александр Смирнов из Ленинградского Биологического Института. Оттуда он ей помог и сбежать буквально на следующий день после того, когда она упала в обморок в гостинице Академии Наук, расположенной на станции метро "Белорусская". Когда стояла в очереди в душ - гостиница в то время была не обустроена. Собственно оттуда в больницу им. Склифосовского её и увезла скорая помощь. Тогда сказалось всё - стресс после аварии, многочисленные ссадины, боли и ушибы, недоедание и слабость, резкое падение атмосферного давления. Но, видимо, главным на тот момент всё-таки был стресс и полная неизвестность перед поездкой - отсутствие контактов с группой отъезжающих научных сотрудников для участия в Конгрессе и отсутствие служебного заграничного паспорта. Впереди маячили выходные, в которые Министерство Иностранных Дел, не работало. Без паспорта у неё пропадал билет на самолёт и не было лишних денег, чтобы обменять воскресный билет на другое число. Кроме того, все авиабилеты в Рим были проданы на месяц вперёд. Т.е. первая, выстраданная, буквально с кровью и потом, поездка за рубеж и, притом в Италию, в капиталистическую страну, накрывалась медным тазом. В то время в капиталистическую страну можно было поехать только после поездки в одну из стран социалистического содружества. Списываться напрямую с устроителями Териологического Конгресса Анна начала буквально сразу же, как только увидела первое информационное письмо о Конгрессе. Приглашение и подтверждение об оплате она получила прямо в подарок на день своего рождения. Сами же документы для участия в Конгрессе, вслепую, без подтверждения, Анна стала оформлять в условиях строжайшей секретности и конспирации от руководства лаборатории того Института, в котором она работала, месяцев за 10 до начала Конгресса. Иначе вместо неё в Рим просто бы поехала её заведующая. И вот теперь эта поездка срывалась.
...
Самолёт вылетал рано утром. В гостиницу за ней заехали. Практически у всей советской делегации билеты были через Милан. В Рим, напрямую, летели российские академики и ... она, новоиспечённый инженер, который приглашался в лабораторию Института Казахской Академии наук на ставку младшего научного сотрудника ещё 4 года тому назад. С перебинтованными ногами и перевязанными руками Анна проходила через депутатский выход. При виде её каждый второй проверяющий спрашивал, улыбаясь и искоса посматривая на её перевязанные конечности: "Рим? Золото, бриллианты?", не обращая внимания на сумку, которую ей тоже помогал нести один из организаторов Конгресса. Анна даже поймала себя на мысли, что может и не всё так уж плохо складывается со всеми её авариями, обмороками и больницами?
...
Рим стал поражать Анну сразу же по приезду в аэропорт "Леонардо да Винчи". Чем? Милой и привычной её взгляду субтропической флорой. Везде цвели розовые и белые олеандры, розовели скумпеи, росли пальмы. Красоту субтропиков пытались оттенить большие кричащие вывески и рекламы. Всего этого в Советском Союзе тогда не было. При выходе из аэропорта и виде всего обилия красок Анна чуть не отстала от москвичей - академиков Академии Наук СССР, с которыми она летела в одном самолёте.
"Как вот только добираться до Университета и студенческого кампуса, куда её поселили? - думала она. - И в какой гостинице искать руководителя научной делегации с тем, чтобы взять у него суточные деньги? И как ей попросить взаймы денег? И у кого из академиков?" Но ей повезло. Академика Соколова - со-организатора Конгресса, заведующего её выпускающей кафедры в МГУ и его супругу в аэропорту встречало сразу две машины: одна из Оргкомитета Конгресса, другая из консульского отдела Советского посольства. Во всяком случае так ей показалось. Перед Анной открыли переднюю дверь посольской машины. С переднего сидения открывалась интересная и увлекательная панорама - "вид Рима с гор".
Руководитель же советской делегации нашёл её сам.
...
Расписание Конгресса, казалось, было составлено удобно - так, чтобы его участники имели возможность лучше познакомиться с городом. С утра вывешивались стендовые сообщения - постеры, перед обедом проходило их обсуждение, а после обеда - лекции и доклады. Вставала Анна рано - сказывалась пятичасовая разница во времени с Алма-Атой. В студенческом кампусе Римского Университета, куда её поселили, ей выдали карту города. По ней она сразу же составила и отрисовала маршруты на каждое утро, и до завтрака, а потом после завтрака и до обеда путешествовала по городу. Как впрочем, и большинство участников Конгресса. Позднее, убедившись, что она что-то знает и знает немало, ей в попутчики напросился один седовласый доктор наук, москвич. Его знания латыни и греческого очень помогали Анне в исследовании и осмотре достопримечательностей. Буквально на третий или на четвёртый день она уже ходила без бинтов и повязок - сразу же стал благоприятно сказываться лечебный средиземноморский воздух и климат. Про сотрясения и обмороки уже можно было забыть. Конгресс был интересный. Всё располагало к тому, чтобы что-то узнавать, во что-то вникать, обсуждать, строить планы на будущее. Устроители Конгресса один из вечеров, точнее, наоборот, члены советской делегации в один из вечеров организовали специальный праздничный ужин в честь организаторов Конгресса, на котором все с удовольствием пробовали деликатесы из России, Грузии, Украины и Молдавии. Вот тогда-то Анна услышала, как поёт песни на итальянском языке научный директор Института палеобиологии Грузинской Академии Наук - Гурам Андреевич Мчедлидзе. Давно уже спустились сумерки, но все с какой-то пронзительной радостью подхватывали за ним "O Sole mio!".
...
...