ТИМ*

Работал он со студией Повáрской,

Которую создал сам Станиславский.

Был Метерлинком увлечён,

В марионеток верил он.

Марионетки век отжили,

Быт, реализм они проплыли.

 

В четырнадцтом врачом работал,

Точнее, Доктором и ДапёрТут-то**,

Руководил экспериментом, смутой

На студии, на Бородинской,

Работал с ним тогда Ильинский.

 

Он ставил «Незнакомку» Блока

И «Балаганчик» для кого-то.

И издавал журнал про театр:

«Любовь к трём апельсинам» -

Быть может, Малый, ТИМ и МХАТ.

 

Дом Интермедий, Башень Театр...

Спектакли ставил мэтр не раз.

Они как праздник живописны,

И музыкальны, и ритмичны,

Гротеск, народность символичны,

И всё совсем неакадемично.

 

Потом он ставил «Дон Жуана»***

А с ним и сам поверил в драму,

В «Грозу» и даже в «Маскарад» -

В революционный блиц-парад.

 

Стеклянный мир - мир катастроф,

Нависли что так глубоко.

Рок, гибель, маски, «Маскарад»,

Финал даётся без наград.

 

Он имиджи всю жизнь менял

И всем легенды сочинял.

Политику изображал

И так свой театр он создавал,

Жестокий пафос пополнял

И с ним искусство обсуждал.

По понедельникам. И спич толкал.

 

Бывало театр он красотою не пленял,

Демократичен был перед толпой

И зрителям уж много позволял:

Грызть семечки, курить махорку,

Кричать так пафосно и громко.

За это всё и получал,

Лишь на себя потом пенял.

 

А новый зритель? Он внимал

Кубам, обтянутым верёвкам,

Холстам, кричащим слишком звонко,

Агитационно и так броско:

«Красивое здесь топчут сапогами!

Искусство всё пойдёт за нами!»

 

Кто понимал сатиру Мейерхольда?

Он индикатором был. На свободе.

Тогда истерии лишь были в моде,

Мистерии и выпендрёж.

Кого сейчас ты чем проймёшь?

 

«Земля» ж тогда стояла «дыбом»,

И были словно все на дыбе,

Глумилися и продавались

И с Императором не знались.

 

А «Ревизор»? Что в Краснодаре?

Его напомню я не в зале.

Он безнадежен, тёмен, сер,

Скажите, чей то был удел?

Показывал всё пантомимой,

И там, где мог бросал он мины.

Финал его - пустой и лёгкий.

Весь из папье-маше. В духовке.

 

Его «Тарелкин»**** вдохновлял,

Кто смертью всех изобличал.

С сатирой жёсткой иль не очень

Акценты ставил он на ночи.

Весёлый театр стремился, утверждался,

С кичливым генералом близко знался,

С блестящими военными и с социалом,

С думскими болтунами, продал кто нáлом.

 

На месте время не стоит:

Оно бежит, с ним театр спешит,

Оно меняется, его меняют,

Конструктивизмом называют.

Быть может это всё меняет:

Потерян мир, его сжигают,

А после долго воскрешают?

 

Биомеханика, коструктивизм?

Готов был зритель и артист.

А сногшибательные трюки,

Прожектора, всё от науки?

А оголённая стена, коричневая, та, от кирпича?

Берлинской стала всем она.

А сцена, что без занавéса?

Без грима, с дымовой завесой?

 

Все без костюмов - клоун, акробат,

Как новый зритель - ничему не рад.

В артистах же энергия, движенье,

Работают все до изнеможенья.

Представьте «Лес» Островского. В движеньи

Вещей, предметов, в смене положенья.

В основе - пантомимы, фарсы, скетчи,

Меняли всё, не делали всё вечным.

 

На сцене голуби летали,

Рояли в дымке исчезали,

Скамейки тихо раздвигались,

И самолёты приземлялись,

Лишь Боинги там не сажались,

Они лишь молча пропадали.

Качели, фрукты, кувшины

Всё изменялось. Правил мир.

 

А чувства? Были неважны.

Они мещанам лишь нужны.

Любовь мещан и сантименты

Неважны были в те моменты.

Переживания и драму

Здесь представленье заменяло.

 

Подумайте, какие чувства?

Здесь правит лишь любовь к искусству.

Улита? До чего комична.

Поёт-то как? Аж неприлично.

Ну что за позы? Фальшь в романсах?

Когда вокруг такие танцы!

 

«Учитель Бубус»*****. Он поставил.

Салон изысканный, в деталях.

Там павильон, бассейн, фонтаны...

Рояль - начало мелодрамы.

Он в раковине всё стоит

И из неё на мир глядит.

Авось его позолотит.

Здесь статика. Она стоит.

А с нею время всё висит:

Создаст ли кто? Иль кто простит?

Спектакль на мимике и на движеньи,

На жесте весь, на положеньи.

 

А «Зори» Верхарна? Изобличали.

Фиглярство, рвачество давали.

И иногда наоборот.

Вот, скажем. «Клоп».

Он увеличен.

В своих размерах. И критичен

Мещанство, быт - всё неприкрыто,

Лишь фактами слегка накрыто.

 

В «Уме что гóрю» Чацкий угасал,

Оружие сложил и тихо сдал

Всё под давлением среды

Да. Превратился ж он. Не вы.

В бесплотную в карете тень,

В чём суть финала? Ночь ли? День?

 

Что прошлое в себе таит?

Легенды, страхи, признаки среды?

Герои ж все давно мертвы.

Закончилась ли с ними жизнь?

Стоит огромный длинный стол,

Он сервирован. Ужин, мол.

Во всю длину широкой сцены

Рядком сидели манекены.

А раньше всё ключом здесь било,

Сама я детство не забыла.

 

А Мейерхольд совсем уж зрелый

Пришёл он к «Даме»******. И умело.

Создал всё. С вальса, с мезансцены

И жизнь вдохнул во все он сцены.

Поставил «Даму» и оправил.

И показал «игру без правил».

 

Что Мейерхольда Театр? Он - многогранен.

Изменчив был, немного странен.

Ему внимали, подражали.

А мастер-классы что давали?!

С идеями все уезжали

И постановками пленяли.

 

Его ли Чацкий, «Ревизор»

Прошли страну во весь опор.

«С камелиями даму» воскресил

И душу женскую открыл.

Палитра жанров - драма, буфф,

И цирк, и мим, и просто туф,

Комедия и оперетта,

Политспектакли и политприветы,

Все динамизмом заражали

И от печалей всех спасали. 

 

И Штраух, Яхонтов, Царёв,

Ильинский, Жаров, Охлопков,

Бабанова и Райх, и Гарин -

Все Мейерхольда прославляли -

Его энергией питались.

И в духе творчества вращаясь,

Его учениками звались.

 

Прошли эпохи стороною,

Менялись вывески героям.

Но время пульс диктует снова,

И чувствовать должны его мы.

Оно всегда и всё меняло.

И в театрах жизнь не утихала -

Всегда они всё начинали.

Собою время измеряли,

Менялись сами, жизнь меняли.

 

С чего опять всем начинать?

Сначала пробудиться. Встать.

Всех первобытных научить

Ходить, вставать как, не вставать,

Не драться, громко не орать,

Сидеть спокойно, не курить,

Не лузгать семечки, не пить,

Хлопками всех не оглушать,

А просто всем им дать понять,

Что нёс с собою Мейерхольда театр,

Где время правило. И так великодушно.

С Его Величеством большим Искусством.

 

* Театр РСФСР Первый, = Театр имени Мейерхольда.

** Театральный псевдоним.

*** «Дон Жуан» Ж.-Б. Мольера.

**** «Смерть Тарелкина» Сухово-Кобылина.

***** «Учитель Бубус».

****** «Дама с камелиями» А. Дюма.

 

О природной скупости Центра и Театра Мейерхольда говорить не приходится.

Грант Абрамовича умным, талантливым и просто гениальным женщинам, родившимся в России.

СС: Об исторической щедрости армян

 

31 июля 2006г., пос. Яблоновский

Тасия Мейерхольд