И Сфинксы среди пирамид стоят.

И вход к ним зорко сторожат.

Все - с фараона головой

И с телом льва…

Но с чьей душой?

Крылатой женщины? Быть может, той,

Мужьям победы что ковала,

Вещала жертвенникам храмов?

Поводырём была у тех,

В душе забывших плач и смех?

У душ заблудших на года

Она звездой была всегда.

Какая среди них зорчéй?

Пожалуй, та, что всех крупней

Что обитает сейчас в Гизе,

Близ пирамиды Хефренизы*.

Нет бороды на ней и ризы.

И статуи такие две,

Две сфинксы, греческих, в скале,

В пятнадцатом до нашей эры веке

Вдруг в Петербурге. И навеки?

Как привезённые из храма Третьего,

Известного как храм Аменхотеповый**.

Да, думается, в дальних Фивах

Оберегали их куда ревнивей.

Куда исчезли все они?

Давно невидимы следы.

Ведь жили обе на Неве,

На Петербургской стороне.

А волны златом шелестят

И мимо проплывают в ад.

Их тени в никуда уходят

Огни мерцают и проходят.

В долине Нила погибая,

Там, где проходит ось земная.

Порочно всё на этом свете.

Забыты корни, что уводили в Лету.

Кому нужны мои стихи,

Когда вокруг одни мешки?!

Тот побогаче, понаглей,

Другой попроще, поумней…

«Богатым будь или умри!»

Такой девиз одной ль страны?

И все давно уж позабыли,

Что Сфинксы небо нам (созвездия) открыли…