Уткин и Лисицы (Fox and GooseMen)
(по следам картины П.Л. Каменева «Разговор лисицы с уткой», 1781)
или Как украсть "Данаю"?
Лисице где-то бог послал... ежа.
Его отведать, не спеша,
Бежит она.
Вприпрыжку.
И думает дорогой:
«Сперва изучим лучше мы его,
А после продадим всего.
С холстом и рамой.
Иль по частям.
Зависит то,
Какие вести нам придут с востока.
А коли с запада - то тоже не беда.
Сначала ж создадим ему рекламу.
Такие перышки! Какой носок!
Раздолбанный весь, правда.
Но зато
Цветок в клюву был у него.
Такой пахучий василек...
А шпоры каковы!
С другой ноги? Зато с какой!
И в масле гусь наш. Весь-весь.
И вместе с фоном.
И на холсте. На римском иль
Венецианском. Вот вам!
Размеры? 33 на 49 плюс 100
как к ширине, так и к длине прибавить надо.
Смотрите! Как ему я рада была
И тут и там!
А то, что пасть ему пришлось порвать сперва...
Ну, видите ли, сначала я
Другие планы на него имела,
И предаваться не хотела
Заботам о его мозгах, ногах, ушах, глазах...
(насмешливо) Всем уткой называть себя велел он.
Иль лебедем.
А я ему: «Цыц! Ёж - и баста!»
Что? Не уж напрасно?
(грозится) Еще попляшет у меня
На фоне римского тумана
И олеандров тех пахучих.
Нет-нет. Не тучи. Там. Вдали.
А коллизеи местного калибра.
(обращаясь к гусю) Устрою я тебе Каррару и корриду с Ге впридачу.
За что? Что дерзко отвечать посмел мне.
Подумать только!
Зачем ты крылья лебединые себе все нацепил?!
На грудь и на хвост тоже?
Скажите! Ну зачем они, ему, ежу?
Никак я в толк нейму. Что?
Ах! Опять открыл свой рот! Пастись не хочет,
Там, где ему Я приказала.
Я! Та самая, которая своей гуманностью, иль как ее
В Европе называли в век просвещенья?
Так вот. Гуманностью своей
Я всех там перщеголять сумела.
(кокетливо поправляет шляпку).
(обращаясь к гусю и приходя в гнев): Да быстро выкинь ты, цветок
Из пасти своей ершистой, дикой.
Ну что ж что голубой?
Чай не слепая. Вижу.
Меня он клюнуть захотел...
Да выплюнь, мигом, свой цветок!
Кому сказала?!
И к небу не вздымай ты свой носок
И взор безумный.
Все равно продам! Продам и все!
Меня ты не умаслишь!
Кровавые что очи?
Нашел чем удивить!
Возьмут тебя и с ними.
Цыц! Еж противный! Что еще?!
Религия? Причем она здесь?
Что за бред?!
Нерелигиозны дилеры. Все-все!
На них и не надейся.
Зачем им бог какой-то?! И добро,
и знанья?!
Без них живут же люди! И как все.
(кричит) Да про людей, не про ежей колючих
Говорю я.
Молчи! Кому сказала?! Кристя!
Пой лучше тихо, задушевно.
А то попы да дьяконы как из Крумля сбегутся!
Да ни к тебя! А от тебя.
Такой концерт дадут - другие встрепенутся!
И Аннушку свою на помощь не зови.
Чай, потчует своих гостей уже
И не досуг ей собирать гусей своих.
Не гусь? Цыц! За свое опять он начал!
Стой смирно!
Вот только перышки мне срисовать осталося тебе
И ножки!
Да не маши, ты, крыльями опять.
Ну кто, скажи, поможет?
Теперь везде у нас - законы джунглей.
Сам на сам. И попродать б дороже.
Неважно что, кого, кому.
Что? Не все такие? Еж! Молчать!
Тебе же будет хуже.
А здесь - немного мне копировать осталось.
Вот только там подмазать. Да тут подштриховать.
Чтоб зубры местные мне не подняли вой,
Заметив здесь, и тут, и там подмену.
А это кто? Откель взялась?!
(отмахиваясь от прилетевшей гусыни)
Не уж из Рима самого?
Крылами-то как машет!
Спасать его ль, ежа, что ль прилетела?
Вот Ромуля себе нашла!
Такого дикого, колючего и с пастью рваной.
Щас и тебя я усмирю здесь в одночасье.
А ты, чего здесь разорался?!
Поди, хромой, сюда!
Поди!
(насмешливо) Еж, милый мой, ежище!
Что? Опять за старое? Не еж?
И не хромой? Как нет?
Тогда уж, покажи мне сразу,
Как танцевать умешь ты.
Что отлетал - увы,
Сей факт уже не скрыть.
Что? Крик змия позади меня?
(вертится)
Где? Вон там? Иль здесь?
Да шо ты брешешь?!
Уже ужалил? - Ничего не слышу.
Как дам щас за вранье!
Да по крылам! Не бойся!
Так сразу виражи выписывать все станешь
И прямо здесь! На месте.
(хватаясь за голову) ... И вправду змий!
Ни капли не солгал он.
(раскланиваясь)
Ах, добрый вечер!
Как рада Вам я, дорогой Змиюша! Аркадьевич,
иль Моисеич?
Как величать изволите мне Вас,
Наш Ангел, милый и прелесный?
Вы появились столь внезапно...
Точь-точь как с той, другой картины -
«Явленье Ангела на землю к пастухам».
Ту копию я продала недавно, в Череповец,
Взамен оригиналу.
Чтоб к святости она была поближе
Да и к иконам местным тоже.
Кому оригинал достался?
И сколько заплатили?
Нет. Не помню.
Что-что? Что с этой копией? Уже кончаю.
Вот только здесь цветок,
И там лужок нарисовать осталось.
Всего делов. Нет-нет. Я - мигом.
А что с ценой? Договоримся?
(хватаясь за голову) Хлопот, хлопот-то сколько было мне
С картиной этой
И с холстом. Достать из самогого Рима!
И грунтовать потом!
И этот! Гусь мне тоже!
Не гусь, а еж! Да и только!
Все ерепетился, клевался и улететь хотел.
Насилу его, бескрылого, я возвратить сумела!
Пришлось его мне обезвредить
И пасть немножечко порвать.
Немножко ж, говорю.
(любуясь) Так он даже краше.
А деньги где?
И почему так мало?
Причем здесь гуси?!
Ведь про ежей вся эта вот картина!
И не шучу.
Давно я
Про ежей.
Какой там смех?!
И про картину эту
И другие.
Портреты Уткина «Приплыли!»
Давно, уж, на виду у всех.
*Западно-Европейская живопись XVIII-XIX вв.
Басня из "ранних" (август-сентябрь, 2005)
Фотография картины П.Л. Каменева «Разговор лисицы с уткой», 1781 [Таганрогский художественный музей]
находилась в украденном ноутбуке-рабочей станции
